Детский суицид - это всегда внезапно. Как не пропустить опасные сигналы? И какие выводы родители, учителя и руководители школ должны сделать после трагедии в НИШ?
Эти вопросы мы задали психологу Светлане Богатыревой. Светлана много лет работает по профилактике детского суицида и семейных проблем. Она уверена, что недавний инцидент в НИШ требует тщательного расследования, и винить только учителя или психолога – некорректно.
Психолог, автор проекта по предотвращению суицидов среди подростков Teens, автор онлайн-курса «Психология подростков: где у них кнопка?»
Казахстан занимает одно из ведущих мест в рейтинге подросткового суицида. Но последние 15 лет ситуация идет на спад. Тем не менее, цифры остаются достаточно высокими.
Суицид – это сложная проблема, имеющая много факторов. Что касается причины, то основная причина и она же единственная – это состояние психологического здоровья ребенка. То есть одни и те же трудности один подросток, в хорошем ресурсном состоянии, перенесет, справится с ними, а другому, у которого много нерешенных проблем внутри, будет сложнее справляться. Какое-то событие может послужить финальным триггером. Срабатывает последняя капля, и он решается на суицид.
Согласно статистике, существует два основных спусковых триггера суицида. Это проблемы в семье и проблемы в школе. Конфликт может стать последней каплей для принятия рокового решения.
Подростковый суицид импульсивен, может возникнуть на фоне гормонов. Это же возраст полового созревания, в этот период дети не всегда могут контролировать свои эмоции. Есть такие дети-вспышки, дети-огоньки. Они на все реагируют остро, и к ним, конечно, нужно быть очень внимательными. Это такой типаж детей, которых сразу видно.
Но, в целом, причина в том, что у ребенка в течение длительного времени накапливаются проблемы, которые истощают его психический ресурс, способность справляться с трудностями.
Случай в НИШ ужасает, потому что эта школа некий эталон, по которому мы сегодня мерим образование. Там собраны все современные образовательные технологии, грамотные вроде бы кадры… И вот этот случай странный и показательный.
То, что учитель, повел ребенка к психологу – это странно и вызывает вопросы к компетенции. Учитель сам должен наблюдать за детьми, отмечать их особенности. К психологу обращаются за консультацией, а не в экстремальном порядке.
Между тем, я считаю, что некорректно писать в СМИ, что ребенок покончил с собой после встречи с психологом. Это звучит как обвинение психолога. Зная специфику психологической помощи и развития суицидального поведения, можно говорить о том, что вряд ли разговор с психологом может служить причиной суицида.
Скорее всего, ситуация развивалась не на пустом месте. Возможно, наложились проблемы в семье и в детском коллективе на личность самого ребенка, на его способность справляться с проблемами. То есть ситуация требует расследования, и однозначно вот так делать вывод, что виноват психолог, нельзя. Не все, что происходит после события, происходит по его причине.
Вопрос же в том, наблюдали ли учителя развитие поведения ребенка? Потому что суицид – это решение, которое принимает сам человек, и бывает, что если такое решение принято, то никто ничего не сможет изменить.
Соглашусь, поведение учителя – сегодня одна из больших проблем. Я много общаюсь с учителями, вижу разных, нельзя всех грести под одну гребенку. Среди них немало тонких, умных, любящих свою работу. Таких обычно любят дети, и у них нет проблем ни с родителями, ни с детьми. Но, к сожалению, основная масса учителей – это люди с какими-то странными, для меня, взглядами и менталитетом.
В учительской среде почему-то бытует мнение, что учителя должны уважать априори. Неважно какой он человек, как и что он делает. У учителя должна быть презумпция невиновности, и какое-то предвосхищающее к ним уважение. Поэтому они так радовались в массе, когда был принят Закон о статусе педагога.
«Учителя должны уважать» - от этой мысли строится и все остальное. Если автоматически должно быть к ним уважение, то и их действия не должны как бы подвергаться критике. Словно всё, что они делают, идет во благо ребенка.
Многие учителя считают свои действия воспитательными, хотя это как раз приемы насильственного воспитания. Они могут кричать на ребенка, грубо его одернуть, говорить обидные слова, могут прилюдно опозорить ребенка.
Вот недавний случай, когда девочку за джинсы водили по кабинетам. Я думаю, а если бы эту женщину, которая это делала, также провели среди ее ровесников и что-то говорили о ней, то как она бы себя почувствовала, будучи взрослым человеком? Между тем, у нее много сертификатов по психологии и так далее. Вроде человек это должен понимать! Но они считают, что это воспитательные методы.
Мы не можем говорить, что учителя перестроили свой подход. На мой взгляд, это зависит от ценностей в образовании. Сегодня мы очень гонимся за рейтингами, за баллами, за соответствие международной системе PISA и так далее. За всеми этими показателями теряются личностные ценности, ценности внутреннего мира.
В школьной системе очень ценятся отличники, послушные дети, те, кто особенно не выделяется. А к тем, кто как-то высказывает свое мнение, или не готов, например, зубрить материал, учителя придираются. К сожалению, часто это дает зеленый свет детям точно так же вести себя с друг другом.
Сегодня мир другой, информационное пространство открыто, дети знают, что есть другие формы общения, и они готовы к этому. Пока же происходит тотальное унижение детей, и в таких условиях невозможно нормальное образование.
В коллективах, где есть место для его индивидуальности, буллинга не бывает.
Кроме того, травят тех детей, которые выделяются, не похожи на основную массу. Причем, это могут быть совершенно разные вещи – двоечник среди отличников, либо наоборот, отличник среди тех, кто не очень хорошо учится. Выделять можно по таким признакам как внешность, национальность, голос, одежда… И это повод начать обижать ребенка.
Задача учителя не замалчивать случаи буллинга. Говорить о том, что буллинг – это насилие, а насилие неприемлемо. Соответственно, давать детям другие способы самоутверждения. Важно, чтобы все видели сильные стороны каждого ребенка в коллективе.
Важно понимать, что буллинг - это болезнь коллектива, а не отдельных людей. Это проблема взаимодействия в обществе. Он возникает там, где одному из детей важно самоутвердиться, доказать свой лидерский статус. При этом он совершенно не знает, как это сделать, и использует для этого деструктивные способы. Скорее всего, этого ребенка либо дома травят, либо он не умеет коммуницировать, у него есть агрессивные тенденции, которые он не умеет конструктивно выражать.
То есть буллинг – всегда борьба за статус, самоутверждение за счет других. Если взрослый человек, руководитель детского коллектива, а в школе это педагоги, спускает на тормозах ситуацию, закрывает на это глаза, то буллинг начинает расцветать и развиваться.
И часто бывает, что сами учителя провоцируют его. Иногда, не понимая этого. То есть они легитимируют процесс, если сами дают детям обидные прозвища, назначают любимчиков, прилюдно унижают детей. Для детей это сигнал, что так можно. И дети начинают так вести себя по отношению к друг другу.
Это хороший вопрос, но и больной, потому что плохо идут кадры в сферу образования. Это связано с низкими зарплатами. В последнее время приняли закон, подняли зарплаты, в вузах подняли проходной балл. Но нужны и качественные курсы по повышению квалификации, которые сегодня проходят формально. Нужны живые практические занятия для педагогов, чтобы они могли отрабатывать какие-то ситуации с детской психологией, приобретать гибкие навыки.
Есть вопрос к комиссиям о профпригодности. Сам школьный психолог должен быть проработанным, получить опыт личной терапии с профессионалами, для того чтобы не тянуть свое личное в работу с детьми. Наши школьные психологи, к сожалению, не имеют такого опыта.
Для меня очевидно, что сегодня учителя не очень умеют использовать ее в своей работе с детьми. Весь упор на передачу знаний. Но важно, прежде всего, наладить контакт и доверие с детьми. Такого личного контакта нет, на мой взгляд, в этом и беда.
Мировой опыт показывает, что при работе с детьми быстро наступает синдром эмоционального выгорания. Такой человек не может работать с детьми полноценно. Есть мировая практика специальных центров поддержки педагогов, в том числе, и школьных психологов. Они могут там посетить группы разгрузки, делятся опытом, обсуждают какие-то сложные случаи. Это профессиональное сообщество.
Но у нас такого нет. В Казахстане стараются набрать побольше часов, чтобы больше заработать. И это в итоге сказывается на качестве работы. Поэтому нужно менять вузовскую подготовку, качество курсов повышения квалификации, создавать инфраструктуру поддержки, чтобы школьная психология работала как ей положено. Отбирать кандидатов, дообучать их необходимо, потому что вузовское образование не дает навыков работы.
Но еще раз хочу отметить, что не все учителя такие.
Телефоны доверия уже не работают. Дети не звонят, а пишут в мессенджерах в соцсетях. По-моему, линии поддержки должны приобретать другие формы, переходить в чаты. И еще считаю перспективным такое направление, как консультация детей не взрослыми, а более близкими им по возрасту, например, студентами. Тех, кто близок к молодежи, понимает их язык и проблемы.
Если вам нужна помощь, можете обратиться в Janym.org. Это бесплатные онлайн консультации с психологами и врачами для подростков младше 18 лет.
Developed by: Dima An
Designed by: Amal Tapalov
